Non, Pope, merci, je vais essayer d

Non, Pope, merci, je vais essayer de dormir.
​Pope est sorti, mais Catherine Earnshow est restée. Si triste, ce visage glacé, si proche, j’aurais pu le toucher ! Au milieu de quoi, je m’en éloignais le plus possible, me recroquevillant au fond de mon lit, contre le mur. « Va-t’en... Va-t’en, je te dis ! » « VA-T’EN ! » Mais elle restait. On aurait dit qu’elle avait trouvé un refuge dans cette chambre. Un instant, j’ai eu l’impression que ses cheveux mouillés commençaient à sécher. Je ne sais pas pourquoi, ce détail m’a terrorisé plus que tout le reste. Alors, sautant de mon lit, j’ai saisi sa lettre sur ma table de nuit et l’ai jetée dans le feu. L’enveloppe s’est gonflée, a noirci, puis s’est racornie tout à coup dans un jaillissement de flammes extraordinairement lumineuses. Et, tandis qu’elle brûlait, le visage soudain tremblant de Catherine Earnshow s’est évaporé. De la buée sur une vitre...
​J’étais seul, maintenant. Seul, et complètement épuisé. La porte de ma chambre s’est ouverte. Kamo est entré.
​Depuis que nous étions amis, quand l’un de nous deux tombait malade, l’autre venait immédiatement voir son camarade.
​– Rougeole ? Varicelle ? Coqueluche ? Fracture ? Cirrhose ? Flemmingite ?
​Le Kamo des grands jours.
​– Rien de tout ça, Kamo. Je suis malade de peur.
​– Peur de quoi ? Je suis là ! Où est l’ennemi que je lui fasse sa fête ?
​– Kamo... Il faut que tu cesses d’écrire à Catherine Earnshow.
​– A Cathy ? Pourquoi ?
​– Parce qu’elle est morte depuis deux cents ans.
​Jamais aucune réaction ne m’a surpris davantage que celle de Kamo à ce moment-là. Il a soulevé les sourcils et répondu simplement :
​– Et alors ?
​Pas surpris le moins du monde. Au point qu’un soupçon fou m’a traversé l’esprit.
​– Comment... tu le savais ?
​– Evidemment, je le savais ! Tu ne crois tout de même pas que je me suis cassé le tronc à apprendre une langue étrangère pour correspondre avec la première vivante venue ?
​Une seconde, j’ai pensé qu’il se fichait de moi :
​– Et comment tu l’as appris ?
​– M’enfin, quoi, ça crève les yeux ! Des lettres écrites à la plume d’oie, un cachet de cire typique XVIII, un vieux tampon KING GEORGES III, et sa première lettre, tu vas voir...
​– Je n’ai plus sa première lettre.
​– Pardon ?
​– Je l’ai brûlée.
​Pope et Moune ont eu toutes les peines du monde à m’arracher aux mains de Kamo. Il me secouait si fort que je m’attendais à voir tomber ma tête à ses pieds.
​– Mais qu’est-ce qu’il t’a fait ? Qu’est-ce qu’il t’a fait ? Arrête ! hurlait Pope.
​– Il m’a fait qu’il vient de foutre au feu une lettre du XVIII siècle ! Voilà ce qu’il m’a fait, le salaud !...
​Quand Kamo est parti (on l’entendait encore hurler des injures dans la cour de l’immeuble), Moune s’est penchée sur moi, sincèrement scandalisée :
​– Mais pourquoi as-tu fait une chose pareille, nom d’un chien, qu’est-ce qui t’a pris ? Tu te rends compte ?
​– ...
​Si je me rendais compte !...

Результаты (русский) 1:

Нет, папа Спасибо, я постараюсь, чтобы спать.Папа был освобожден, но остается Кэтрин Earnshow. Так грустно, это лицо, заморожены, если близко, я мог прикоснуться к ним! В середине того я в поскользнулся, как возможно, бодрящее меня на дне моей постели против стены. «Уйти». Уйти, я говорю вам! » «GET OUT!» «Но она жила. Это было, как она нашла убежище в этом зале. Один момент, я получил впечатление, что его мокрые волосы начали сушиться. Я не знаю почему, эта деталь ужаснула меня больше, чем все остальное. Таким образом прыгать с моей постели, получил свое письмо на моей тумбочке и бросил его в огонь. Конверт надувается, почерневшие, то это сушат в Гуш необычайно ярким огнем внезапно. И хотя он горел, лицо, вдруг дрожал с Кэтрин Earnshow испарилась. Туман на стекле...Я был один, в настоящее время. Только и полностью исчерпаны. Открыл дверь в мою комнату. Камо вошел.Так как мы были друзьями, когда один из нас двух заболел, другой сразу пришел к его товарищ.-Корь? Ветрянка? Судорожный кашель? Перелом? Цирроз печени? Flemmingite?Камо великих дней.-Ни один, Камо. Я устал от страха.-Боится того, что? Я здесь! Где находится врага, сделать его партии?-Камо... Он должен уйти, чтобы написать Катрин Earnshow.-А Кэти? Почему?-Потому что она была мертвым в течение двухсот лет.Никогда никакой реакции был удивлен более чем Камо, в то время. Он поднял брови и ответил просто:- А потом?Не удивляйтесь в малейшей степени. До точки, что сумасшедшие подозрения пересек мой взгляд.-Как... вы знаете?-Конечно, я знал это! Вы все еще не думаю, что я сломал ствол выучить иностранный язык, чтобы соответствовать первой жизни здесь?Во-вторых я думал, что он не даст мне:- И как вы знаете?-, Так что очевидно меня! Письма, написанные пиноли, XVIII, старый король Георг III буфера типичный сургучной печати и его первое письмо, вы увидите...-Не было его первое письмо.-Прощение?-Я горел.Папа и я имел все проблемы в мире, чтобы оторваться от руки Камо. Он потряс меня так сильно, что я ожидал увидеть вниз голову на ноги.- Но это то, что он сделал для вас? Это то, что он сделал для вас? Прекрати! кричать, папа римский.-Это заставило меня только для того, чтобы огонь письмо от XVIII века. Вот что он сделал для меня, ублюдок!Когда слева Камо (вы могли услышать его еще кричать оскорбления во дворе здания), Moune оперся на меня, искренне возмущена:- Но почему вы делаете вещи так, Доггон, что с вами случилось? Вы понимаете?​– ...Если я понял!

Результаты (русский) 2:

Нет, папа, спасибо, я буду стараться спать.
Папа вышел, но Екатерина осталась Ирншоу. Так грустно, замороженное лицо, так близко , я мог бы коснуться! В разгар того , что я ушел , насколько это возможно, сжимаясь меня в моей постели, к стене. "Уходи ... Уходи, я вам скажу! "" Уходи! "Но она осталась. Казалось , она нашла убежище в этой комнате. На мгновение я почувствовала , что ее мокрые волосы начали высыхать. Я не знаю , почему, эта деталь испуганы меня больше , чем все остальное. Так, выпрыгивает из постели, я схватил его за письмо на тумбочке и бросил его в огонь. Конверт был раздут, почернели и съежились вдруг в порыве пламени необычайно яркими. И в то время как он горит, его лицо вдруг дрожа Catherine Ирншоу испарилась. Конденсат на окне ...
Я был один в настоящее время. В одиночку и истощены. Дверь в мою комнату открылась. . Камо пришел ,
так как мы были друзьями, когда один из нас заболел, другой сразу пришел навестить своего друга.
- Корь? Ветрянка? Коклюша? Перелом? Цирроз? не Flemmingite?
Камо великие дни.
- Ничего из этого, Камо. Я устал от страха.
- Страх чего? Я там! Где враг я сделать его день рождения?
- Камо ... Нам нужно , чтобы вы перестали писать Екатерине Ирншоу.
- А Кэти? Почему?
-. Потому что это был мертв в течение двух сотен лет
Никогда никакой реакции не удивило меня больше , чем Камо в то время. Он поднял брови и ответил просто:
- Ну и что?
Не удивляйтесь , ни в малейшей степени . Разработал с ума подозрение приходила мне в голову.
- Как ты узнал ...?
- Конечно , я знал это! ? Вы не думаете , прямо , как я сломал ствол , чтобы выучить иностранный язык , чтобы соответствовать с первым живым приходит
на секунду, я думал , что он не заботится обо мне
- А как сделал вы узнаете?
- мне наконец -то , что, это стало очевидным! Письма , написанные к гусиным пером, типичного сургучной печати XVIII, старого буфера короля Георга III, и его первое письмо, вы увидите ...
- У меня нет его первую букву.
- Что?
-. Я сжег
папу и Moune были все проблемы , чтобы оторваться в руках Камо. Это потрясло меня так сильно , что я ожидал увидеть мою голову падение на ноги.
- Но то , что он сделал с тобой? Что он сделал? Стоп! Папа кричал.
- Он заставил меня кончить , он просто огонь письмо от XVIII века! ! Это то, что он сделал, этот ублюдок ...
Когда Камо пошел (мы все еще ​​можем услышать кричать оскорбления во внутреннем дворе здания), Moune посмотрел на меня, по- настоящему шокирован:
- почему вы сделали такую ​​вещь, черт, чего взял тебя? Можете ли вы себе представить?
- ...
Если бы я понял ...!